СРЕДИ ЗАРАЖЕННОГО ЛОГИКОЙ МИРА
AMONGST OF THE WORLD INFECTED BY LOGIC
   
ABOUT...

Дневники

 

"И так бывает"

( 2 )

А на следующий день: "Мне позвонил Николай, уговорил поехать на дискотеку. Там встретил мальчика - хорошенький, тебе понравится, я знаю... Утром повез его к себе чаю-кофею попить". "И как - трахнулись?" - в шутку спросил я. "Ага... Я даже удивился, а он сам достал презерватив..."

Что со мной сталось - не передать. Ухнуло сердце, заболело, голова - кругом. Причем сначала, вроде, воспринял спокойно, а потом, постепенно, стало доходить.

...Конечно, надо быть во всех отношениях сдержаннее... Во всяком случае у меня (ха-ха!) остается мое "я", куда нет никому хода. Я как то слишком монополизировал Пашку. Не учитываю его потребности - а он молодой, и странно было бы, чтобы он уж очень хотел трахаться со мной. (И только со мной...) Но видеть, как его ласкают, и ему это нравится, и как он сам ласкает - о, страшное! - так же как меня - другого...

А что альтернативой - "достойная старость"? Как не хочется привыкать к мысли о себе, списанном, старом, малопривлекательном, смешном...

И как же сформулировать суть моих - Господи! не требований же? - правил поведения, которые могли бы обеспечить остатки собственного достоинства?

Я не могу... Нет, могу, он не хочу. Я не хочу обставлять какими-то условиями наши отношения. (Потому что невыполнимые условия ставить нельзя, и значит, такие условия либо приводят к разрыву, либо к обману) О, это ужасно: обман, подозрения... Неужели они всю жизнь будут терзать меня. Самолюбие! Проклятое самолюбие! И все-таки нет ничего смешнее и омерзительнее влюбленного старика. Уж лучше покупать секс, чем так... Там тебе хоть ясно, что тебе делают за деньги, а тут... Тоже за деньги, но с капризами.

Странно... Раньше обходился годами, а теперь подавай да подвавй... И знать, что получаешь объедки с чужого стола. На меня - не стоит, а на них, молоденьких - по три раза не вынимая... А ты что хотел? Геронтофила?

Так, ладно. Отвлекся. Значит, никаких условий я не ставлю. А почему? что я совсем урод? Дурак? Нищий? Почему я не могу сказать: знаешь что, милый, хочешь кататься - люби и саночки возить. Но ведь не хочется ставить отношения в такие рамки. Ну, будет "возить", или будет делать вид, тяготиться такими отношениями в глубине души. А потом и явно.

Не умею я ставить отношения в жесткие пределы. Гордости нет.

Но ведь не так уж и люблю? Ведь это чувство нежности и признательности родилось из иллюзии, что я нужен, что меня ...нет, не произнести. Стараюсь не замечать - грубости, ограниченности, дурного вкуса - и все это можно простить, и нужно прощать. Но - ради чего?

Ради верности - и не сексуальной, конечно, хотя и тут зараза бродит, а человеческой, душевной. Опять сомнение, сомнение, ведь я так верю всем, меня всегда обманывали все, - и вспоминаешь какие-то детали, обмолвки...

1 марта

Ну, тут, как говорится, в ночь вместилась жизнь. Вот и снова все хреново.

Пашка появился днем, был мил и внимателен, но я чувствовал, что он чего-то ждет. И вот...

"Он будет звонить сюда. Хочешь - приедет?"

Приехал - симпатичный, напряженный (а как еще?). Сидели неловко, Пашка пытался веселить, что ему категорически противопоказанно - натужно и грубо. Потом они решили съездить в город, я сидел слушал Баха и начинал тосковать.

Вернулись - и как-то вдруг получилось, что он остается. Ночь втроем, и снова - один раз вместе, кое-как - а потом они, вдвоем, оттянулись у меня на глазах... Не мог слышать, смотреть, ушел на кухню...

Что там мне было нужно - верность?

Какая там верность - тепло живое, запах в доме, кашель в ванной - вот что, оказывается так нужно для жизни! А я и не знал? Забыл за столько лет? Рядом - тепло... Верность. Да трахаться можно с десятком и всем в радость. А тепла-то на всех не хватит.

На кухне, пока Миша плескается в ванной: "Я к тебе очень хорошо отношусь" - "И я к тебе не плохо". "Вот в этом и разница". "Да". Страшное "да". Через комок в горле: "Теперь остается только решить, устраивает ли меня эта разница". Спокойно: "Вот тебе и решать".

... Не надо бы растравлять себя, но мучит. Вот меморандум, который набросал с утра: - Его поступки не освобождают меня от моральных обязательств по отношению к нему. - Взаимодействовать со мной из "человеколюбия" или из жалости не надо. - Получать объедки с чужого стола я не хочу. - То, что я чувствовал в эти несколько дней - было самообманом, который им никак не проворовался: наоборот, он всегда говорил о своем отношении ко мне очень трезво и сдержанно. - Но то, что было - всего-то несколько дней! - было прекрасным ощущением, похожим на счастье. И за это - я ему благодарен. - Ситуация для меня слишком знакомая (с разницей в 15 лет...). Тогда я воспринимал ее трагически по неопытности, теперь - безнадежно, из-за возраста. - Тем не менее, надежда умирает последней, и слова: "Я тебя ни на кого не променяю" - даже сказанные не слишком всерьез, да еще до главных событий ночи, по сути своей несут зерно истины: таких отношений у него ни с кем не может быть. - Но пустота, в которую снова сорвался - очень похожа на отчаяние.

Это тезисы. Каждый из них может быть бесконечно расширен.

Сейчас, не выспавшийся, несчастный, даже не знаю, за что уцепиться, как за главное, что болит больше всего, что - самое безнадежное. Возраст? Но ведь и 15 лет назад проблема была та же. Внешность? Не красавец, но я-то знаю, что внешность тут ни при чем. Характер, безволие... Да, это всегда было моим увечьем. Тяжелый я человек.

Обидно, что разнюнился, ведь держался долго, был спокоен, невозмутим - счастлив по-своему, неуязвим... В своей броне ровного ко всем отношения, ироничной лести в адрес тех, кто вызывал симпатию - как это все было легко! И ведь снова, снова - поддался на ту же наживку... Вообразил, что нужен, что не безразличен - не общечеловечески, а как-то иначе... Этот удар всегда плохо держал. Я так не уверен в своей привлекательности (и никогда не был уверен), что малейшая надежда, что кто-то меня "любит", наполняет такой нежностью и признательностью, что затягивает в омут с головой. И как же горько понять, что ты временный, на подмену, до тех пор, пока не появится что-то настоящее.

Значит, проблема в несовпадении цели, мечты, идеала отношений. Если для меня они во многом воплотились в Павлике, то для него - абсолютно нет.

Хотя, ведь мой комплект требований сильно видоизменился в процессе общения. И - вот еще звено: мне казалось, что и его как-то может (пусть не на все сто) устроить такой (паллиативный) вариант. А все-таки некоторая внутренняя цельность и порядочность не позволят - не то, чтобы не изменять (влечение трудно преодолимо, хотя я всегда в себе это давил. Может, зря) - но не предавать.

И вот эта дискотека, на которую пошел вдруг (а может - не вдруг?) и этот мальчик, которого случайно встретил, - и эти, тут же, бурные страсти, и новые встречи, и для меня неясная, а для них накатанная законами стаи перспектива ежедневных общений, которые неизбежно будут нас отдалять - и разделять... Всегда надеешься на необычность, но увы! - все так тривиально повторяется.

И вдруг в памяти всплывает им оброненное: "А что, у тебя есть другие варианты? Или ты хочешь платить деньги за это?" Страшно додумать, что он имел в виду.

И вопрос к тезису номер три: про объедки. Что делать с моей гордостью? Если этот вопрос все-таки встанет.

Еще вчера вечером, я писал о том, что не буду обставлять условиями наши отношения. Но сохранятся ли они, сохранимы они в таком варианте? Которого я как-то не рассматривал и не учитывал.

Мне-то кажется что мальчик - блядушка порядочная, и если А Пашка им серьезно увлечется, он будет горевать. А мне уже не впервой, но так тягостно утешать чужое горе.

Да что же в самом деле - вся жизнь прошла, а меня так никто и не полюбил? Вот он, вой-то звериный...

Вспоминаю то, что не хотел прежде замечать и анализировать. Замедленность, неохотность некоторых движений, естественных даже для голой техники секса, нежелание произнести даже между делом ласковое слово - и вообще нежелание составлять нечто такое, что было бы принадлежностью только нас двоих, только нашей с ним жизни.

Но разве станешь прислушиваться к этим звоночкам, когда в самом себе давишь демона одиночества и замкнутости, когда мучительно вырываешься из плена холодного, вежливого равнодушия?

В дополнение к написанному, вот еще несколько фраз, которые все больше готовы распространиться во что-то литературное.

"Привыкший к недомолвкам и недоговоренностям, я домысливал за него. Он же - не ведал подтекстов и говорил ровно то, что говорил: не меньше - и не больше. А я, со змеиной усмешкой проницательности, видел в его словах благоприятную недосказанность.

Жалко своего проснувшегося и невостребованного чувства.

...Казалось - жизнь кончена. А надо было поесть и выспаться."

* * *

"Все пройдет, пройдет и это, За зимой наступит лето..." Но, пробуждаясь ото сна, С какой метели началась весна!

Отрезвление. Похмелье. Куда я лечу?

3 марта

Два дня отчаяния и тоски - как это немного!

Я сказал ему сегодня: "Ты так просто можешь сделать меня счастливым, и так просто - несчастным, что не пользоваться этим - большое искушение!"

Утром позвонил и приехал. Разговор этот должен был состояться, и это были самые светлые и чистые минуты.

"Я вчера определил свое к тебе отношение. Это не любовь. Это как относиться к отцу, к брату - ко всем самым близким людям сразу, но при этом иметь еще и сексуальный контакт... Я не могу тебе дать того, что ты хочешь...

Я могу дать тебе так мало...

Я не хочу тебя обманывать, хочу тебе все говорить"...

Была такая нежность, ласка, что я не понимаю, какая же еще возможна любовь? То, что нет страсти, влюбленности? Это естественно и не этого я жду. И если это сможет продолжиться хоть сколько-нибудь, это счастье.

Я сказал многое из того, о чем писал накануне - только окрашенным в более легкие и лирические тона. Рассказал некоторые эпизоды из своей жизни, к случаю.

Казалось, он понимает - к чему я веду, и чувствует. Много обещал этот разговор для нашего будущего.

Но если бы он хотел просто сохранить наши отношения для своего удобства, то лучшей тактики избрать невозможно.

Спрошу себя: принимаю ли я такие отношения? Да, принял. Только надо запомнить: не проверять, не искать подтверждений или опровержений. Лучше довериться совершенно и даже внутри (особенно внутри!) не оскорблять подозрениями. Мысль эта промелькнула - плохо, надо больше верить, но раз промелькнула - реши для себя: все равно, пусть так, мне он дороже и такого обмана. И забудь.

4 марта

Ну, просто лед и пламень... Правда, что ли снова жить начал? За три дни - такие навороты, что голова кругом.

Не буду (сил нет, да и настроения) распространятся, да и что писать - о горестях как-то привычнее, а о хорошем что?

Вчерашний вечер, когда я пришел с работы, и обнаружил, что Павлик никуда не уходил, а спит, маленький, на диване - был такой для меня тихий, умиротворенный, что даже уснул, с трудом досмотрев какую-то лабуду, взятую Пашкой в прокате. Сомнения, которые рассеялись тогда, теперь подкатывают снова, как тошнота. Хрен бы с ним, но только бы без вранья.

Утром, проснувшись, долго не хотелось вставать (хотелось совсем другого), потом все же встал, умылся, зарядился, побрился - и чистеньким вернулся... Потом Пашка сказал: "После такой зарядки надо опять спать ложиться". Хорошо мне с ним. А ему? Терпит, ну и ладно...

"У меня в пятницу будет маленькое совещание: отправляю мальчишек в Венгрию на заработки. (Дениса., который работал с нами в Радуге, а теперь живет с Володей Б. семьей, и Мишу этого нового). Если договоримся - я ссужу им по 100 долларов. Так что ты не ревнуй к Мише. ...Блядушка маленькая, говоришь?.. Я для проверки ему денег дал. Он взял... Есть задатки. Но надо попытаться мальчику помочь".

"Да я не ревную. Просто думаю, вдруг тебе со мной не слишком хорошо. Так, пока есть, а сам ищешь получше".

"Ну, лучше-то трудно найти".

"Да ведь не в том дело, что - найти, а в том, что хочешь искать".

5 марта

Родной мой!

Как давно никому не говорил я этих слов!

Говорю тебе их с опаской и тревогой, боюсь (видишь, опять боюсь...) ошибиться в себе. Привычка проверять многократно свои ощущения, оценивать их и так, и эдак всегда мешала мне безоглядно отдаваться любому чувству.

Но вот - родной мой...

Кажется, так это быстро произошло, незаметно, и вдруг, словно что-то открылось для меня. Хотя, если посмотреть назад, ведь мы друг друга знаем так давно - по голубым меркам, когда недельное общение считается продолжительным. Разобраться - так в нашей с тобой истории все достаточно необычно. Кто за кем ухаживал? Кому больше было надо? Я так долго привыкал к тебе, так осторожно приближался, прислушивался... А ты? Что тебя во мне интересовало? Чего ты ждал от нашего общения, сперва такого формального - по делам вашего с Сашей и Игорем Информцентра, которым ты был всерьез увлечен? Твоя школа самообороны, что там еще... Порядочно за год тебя увлекало всяких прожектов, каждый из них казался замечательным и надежным - и ты каждый раз был совершенно уверен в его осуществлении и отвергал скептические сомнения.

Наверное, ты прав: тебе не хватает дела. Без него ты шалеешь, и унести тебя может на край света. Желание помочь - иная сторона желания быть нужным, существенным, значительным.

Сегодня я смотрел на вас, сгрудившихся в дежурке - молодых, симпатичных (завидовал немножко...) - и спрашивал себя: что отличает тебя, родного моего, единственного, от них? Нетривиальность. Непредсказуемость. Полнота ощущения жизни. Умение и желание радоваться. Тепло...

7 марта.

Папин день рождения. Были в больнице с Ю. и Таней. Положение тягостное.

Потом поехали к сестре, пили чай с капустным пирогом (очень вкусным).

Потом позвонил Павлик и они с Мишей подобрали меня - и мы поехали к ВВ.

Там - куча народу, общий чай, затем мы уединились вчетвером, была какая-то рваная, зыбкая беседа, когда никто не понимал, о чем, собственно, мы говорим.

Наконец, ВВ стал задавать вопросы, и тут Павлик предложил (после того, как ВВ сказал ему: "Х. грустит оттого, что понимает, что Вы сделаете ему ручкой...") чтобы мы с Мишей посидели на кухне, а они с ВВ поговорят.

Затем ВВ поговорил со мной (а Пашка сидел с Мишей на кухне), и напоследок - с Мишей, (на кухне сидели мы с Пашкой).

Потом созвал нас и подвел резюме: ситуация непростая, но больше всего проблем - для Миши.

Его впечатление от него (высказанные мне перед самым уходом, когда я отправил молодежь греть машину): Миша тяжелый человек, представляющий опасность, холодный, расчетливый, трезвый. Самое основное - Павлик его не интересует. Максимальный срок их общения - месяц, может быть, три недели.

Пашу к нему влечет, но Миша ищет спонсора.

Все это записал для памяти, но основное вот что. После разговора, во время которого Павлик передал Мише записку со своим адресом, я решил, что сегодня не хочу быть Болванчиком (мы сидели за столом, и Павлик вспомнил "Алису в стране чудес", то место, где все меняются местами - Кто-то, Болванчик и Мартовский заяц. Мартовским зайцем мог быть и Миша, и Павлик, они оба - мартовские. Я сказал: "В этой ситуации Болванчик - я"). И когда вышел от ВВ, попросил остановить у метро: зачем гонять машину ко мне, если им ехать в другую строну. Пашка сощурился: "Хорошо. Хочешь ехать на метро - поедешь на метро", но в последний момент все же потянулся с поцелуем.)

И вот наступил вдруг момент прекрасной ясности. То, что тяготило меня, ушло. Я снова стал хозяином положения. Я принимал решение, а не влачился за чужим. Главное - не позволять обстоятельствам командовать тобой, встать выше их. Я не должен позволять себе быть несчастным. И, если захочу, построю события так, как мне надо.

11 марта, накануне твоего дня рождения

Американские горки. Дух захватывает, но я не любитель

 

 

 

 

"Asterix Druid Site" All Right Reserved © "Asterix Druid Design" , 2001-2002.

E-mail: asterix_druid86@hotmail.com , ICQ My status in ICQ # 39084620

Recomended: Browsers - IE 4.0 or higher. Resolution - 1024 * 768. Encoding - Cyrilic (Windows).

Rambler

Казахстанский национальный гей-сервер

Hosted by uCoz